«Защитник мой!» – хмыкнула мысленно, прося небеса, чтобы визитер, стоящий за дверью, пришел с миром.

Понимая, что прятаться глупо, я набрала полную грудь воздуха, как перед нырянием в воду, и, взявшись за ручку, распахнула дверь, наблюдая настороженную бабушку-одуванчик.

– Ну? – прищурилась она, держа в руках все те же два горшочка. – Детей-то кормишь? Иль все гуляньями занимаешься?

Понимая, что это не вареник и не кто-то подобный ему, хотя бабушка тоже легко могла дать просраться, на моем лице растянулась улыбка облегчения, и я произнесла:

– А поужинайте с нами? Пожалуйста, – добавила, замечая, как брови пожилой женщины взметнулись вверх.

– Это с чего ты такая вежливая? – буркнула она, осторожно проходя мимо меня и бросая взгляд на обнюхивающего ее Бельена.

– Это наш новый член семьи, – пожала плечами.

– Собака – это хорошо. В детях нужно развивать ответственность. Кстати о детях, – прищурилась она. – Где Самира и Энкель?

– Да здесь мы, бабушка Милдрет, – высунул голову мальчуган. – Кушаем.

Хмыкнув, старушка окинула меня задумчивым взглядом и важно направилась в кухню, на миг останавливаясь и смотря в открытые двери гостиной.

– Удивительно! Порядок решила навести! – цокнула она языком. – Точно небо на землю упадет…

– А еще нам двор задний очистили. Тетя хочет там качели сделать… – довольно произнесла выглядывающая рядом с Энкелем Самира.

– Да что вы говорите? – кашлянула старушка. – Это просто прекрасно!

До меня не сразу дошло, отчего в мою сторону полетел недобрый взгляд бабушки Милдрет, но потом, когда ужин благополучно прошел, а дети отправились к себе в комнаты, я смогла все разложить по полочкам в своей голове.

– Я очень надеюсь, что все вот эти твои "прелести жизни", – фыркнула старушка, наблюдая, как я убираю со стола, – идут от чистого сердца, а не потому, что ты гонишься за своей выгодой.

– Не понимаю о чем вы, – хмыкнула, не желая завершать этот  прекрасный день нервотрепкой.

– Все ты понимаешь! Ты явилась сюда, чтобы оттяпать у детей их имущество! Видимо, с документами что-то пошло не так, либо ты попала под подозрение, отчего решила вклиниться в доверие к малышам. Что, проблем они тебе могут создать, да? – скривилась женщина, которая при Энкеле и Самире была совершенно иной.

– Вы все не так поняли, – попыталась объясниться я, но мне не дали.

– Я была бы счастлива, если бы они для тебя что-то значили. Если бы ты действительно испытывала к ним теплые чувства. Они ведь малы еще, а ты используешь их в своих целях…

– Так! – шикнула я. – Хватит! Ясно?! Не знаю, что у вас за мысли в голове, но мне они не нравятся! Энкель и Самира для меня дороги…

– С каких это, интересно, пор? – перебила меня Милдрет.

– А это неважно! Главное, что я все осознала и расставила свои приоритеты. Знаете как сложно было подружиться с ними?! Как сложно было выйти на контакт?! Да они похожи на двух маленьких волчат, которых бросили погибать в норе от холода и голода. Они ходили в вещах, которые им совершенно не по размеру, ели непонятно что! Игрушек нет, книг тоже нет! Комнаты в грязи, и вот здесь уже точно не моя вина! Вы говорили, что при живой Розане здесь всегда была чистота! Знаете, незаметно! – закипала я от гнева, наблюдая, как старушка стушевалась, замолкая. – Я буду ухаживать за этими малышами, любить их и оберегать, чего бы мне этого не стоило! А дом… он и не нужен мне вовсе! Я хочу переоформить его на детей, чтобы они поняли, что они важны сами по себе!

– Ну… ты… ладно, Патрисия, – успокаивающим тоном произнесла старушка, – не горячись. Я ведь не со зла. Просто этим деткам столько выпало, что даже страшно. Все началось с того, что Рози изнасиловали, отчего ее недалекие родственники решили отказаться от нее. Только ты с ней хоть мало-мальски поддерживала связь. После того ужасного случая она забеременела. Идти некуда, денег нет, а под сердцем малыши. Вот и решила Розана продать свое тело. Как она говорила главный в борделе  вызвался ей помочь и дал денег в долг, на которые она и купила вот этот дом с землей. Дом хоть и потрепан, да и земли не особо много, но сама понимаешь, что стоит все это не копейки. Рози не трогали, пока она была беременная, но стоило ей родить…

От услышанного мое сердце больно сжалось.

«Бедная женщина! Бедные дети!»  

– Благо, что ей хоть какие-то крохи давали, не все забирали за долг. Я сидела с детишками днями и ночами, пока Розана отсутствовала. Она смотрела на меня и пыталась уверить в том, что все хорошо, но на самом деле я видела, как ей тяжело. Видела, как она горько плачет душой от такой жизни! Это ты одна, снимаешь себе квартирку и довольная, а ей это было недоступно. Без мужа, да с детьми… таких сторонятся. Познакомилась бы я с ней раньше, то выделила бы комнату, но увы… наша встреча произошла уже после покупки этого дома…

Не знала что сказать. Услышанное повергло в шок и все, что я могла в этот момент, просто молчать и учащенно дышать, осознавая, через что пришлось пройти молодой женщине, которая так рано отдала душу богам.

– Как она умерла? – тихо спросила, чувствуя, что голос охрип.

– Не вернулась с работы. Я прождала ее всю ночь. Но она не пришла. Последний год Энкель с Самирой стали чаще оставаться одни, потому что возраст у меня уже не тот. Давление ни к черту. Но в ту ночь я была с ними, как сердце чувствовало… – прошептала старушка, смахивая набежавшие на глаза слезы. – Ее нашли в парке, в верхнем озере… Следователь сказал, что Рози утонула, но я не верю в это…

Проговорили мы с бабушкой Милдрет еще примерно около часа. Она все рассказывала и рассказывала, а я то и дело вытирала льющиеся из глаз слезы. 

Сколько же горя вытерпела Розана, сколько страха и бед поведали малыши.

Старушка ушла, а я все так и продолжала сидеть на кухне, находясь в каком-то трансе, пока моего слуха не коснулся голос Самиры, которая стояла на лестнице, на втором этаже:

– Тетя, ты почитаешь нам? Мы уже умылись и приготовились ко сну…

Заморгала, пытаясь прийти в чувства и глубоко вздохнув, крикнула в ответ:

– Да-да! Уже иду, хорошие мои!

25. Не хочешь? А мы все равно будем!

Кристиан

Проснулся ранним утром, встречая рассвет вместе с птицами, которые уже вовсю чирикали за окном.

Хотел многое сегодня успеть. Нужно было отвезти деньги в две семьи, так как Энкель с Самирой ни одни у меня такие, а уже потом на рынок, ведь я планировал купить опоры для забора и краску для него же.

«Хотя с краской лучше пусть решает сама Патрисия, а то знаю я этих женщин, купишь, потом еще крайний окажешься, что цвет не тот».

Ускользнув от зоркого мага, который вместе со мной делил кабинет и любил сунуть нос не в свое дело, я забрал два мешочка из сейфа и поехал в семьи детей, которые лишились родителя или родителей.

На доставку монет и быструю беседу с опекунами ушло чуть больше двух часов, поэтому на рынок я приехал до обеда. 

Купил все необходимое, помещая в пространственный карман. 

Я взял больше строительного материала, чем собирался. В конце концов мне многое там приводить в надлежащий вид, да и крыльцо бы на заднем дворе починить не мешало.

Забежал в лавку, покупая воздушный рулет с лимонной начинкой и посыпкой из белого шоколада, так как к детям с пустыми руками идти не хотелось.

Взлетел в седло, осторожно придерживая сладость в коробочке и только потом понимая, что мне нравится это. Нравится предвкушать улыбки детей, когда они увидят мой аппетитный презент. Нравится наблюдать благодарность в глазах Патрисии, которую я лицезрел буквально вчера, пока не наговорил ей гадостей. А этот лимонад… его аромат до сих пор ощущается, так же как и тело хамоватой блондинки, плотно прижимающейся ко мне… Самое страшное было то, что я желал повторения. Да, как бы не старался отрицать, но я бы не отказался вновь заключить ее в свои объятия и, запустив пятерню в ее шелковую россыпь волос, смять пухлые губы, проникая промеж них языком…